Мое дело сказать правду, а не заставлять верить в нее.

Моя история отличается от тех, историй которые слышат о наркоманах , так как я никогда не попадал ни в милицию, ни в больницу. Однако я достиг того же крайнего отчаяния, которые испытали многие из зависимых. Моя зависимость отразилась не в моей биографии, а скорее в моих чувствах и в моей жизни. Наркомания была моим образом жизни - единственным образом жизни, который я знал в течение многих лет.
Оглядываясь назад, я думаю, что как только я появился на свет и открыл глаза, то сразу решил: эта предстоящая жизнь не по мне.
Я происхожу из «хорошей», но разбитой семьи. Я не помню такого времени, когда я не испытывал бы ужасного напряжения. Я был натянут, как струна. Еще в раннем детстве я обнаружил, что могу уменьшать боль с помощью еды, и с этого началась моя наркотическая зависимость.
В начале девяностых годах я увлекался модой на таблетки. Уже в это время я почувствовал, что мне трудно принимать лекарства в предписанных дозах. Я сообразил, что две таблетки принесут мне в два раза больше пользы, чем одна. Помню, как я делал запасы таблеток, крал лекарства у матери, с трудом растягивал лекарства, чтобы хватило до следующего поступления. Как-то раз мои друзья по двору пригласили меня тайком понюхать клей момент. Я попробовал и мне понравилось, но астма которой я страдал. не дала возможность развиться моей токсикомании
Я продолжал такое употребление таблеток в свои юные годы. Когда я учился в старших классах, началось повальное увлечение наркотиками, и переход от аптечных наркотиков к уличным был вполне естественным. К тому времени я уже в течение 10 лет ежедневно употреблял наркотики; эти наркотики, в сущности, перестали на меня действовать. Меня мучили подростковые комплексы своей неполноценности и непригодности. Единственный выход, который у меня был - это принять что-нибудь, чтобы стать лучше, или чтобы вести себя лучше, или чтобы лучше себя чувствовать.
История моего употребления наркотиков вполне обыкновенна. Я употреблял ежедневно абсолютно все, что мог достать. Не имело значения, что именно, если это давало мне кайф. Мне было хорошо с наркотиками в те годы. Я был частью системы; я был наблюдателем; я был испуган, и я был одинок. Иногда я чувствовал себя всемогущим, а иногда молился о блаженном слабоумии, чтобы только не было необходимости думать о чем-то. Я помню и другое - когда я чувствовал себя не вполне человеком - и я не мог этого вынести. Я оставался в своем нормальном состоянии - загруженным.
Кажется, в 1998 году я перешел на опий. После этого меня, как и многих других, уже ничто не брало. В начале я изредка баловался опием, затем стал колоться только по субботам и воскресениям; но годом позже это вошло в привычку, а через 2 года я вылетел из института и стал работать там, где работал в нарождающемся семейном бизнесе. Я кололся и пытался с собой бороться, и прошло еще полтора года, прежде чем я стал тошен самому себе.
Я все время был в напряжении и больше не мог функционировать, как человеческое существо. В течение последнего года своего употребления я искал помощи. Мне ничто не помогало! Ничто не срабатывало!
Как-то в своих поисках я получил номер телефона человека из «бывших наркоманов» Не испытывая никаких надежд, я сделал свой, может быть, самый важный в жизни звонок по телефону.
Никто не явился спасать меня. Никто не бросился немедленно меня выхаживать. Этот человек просто сказал, что если у меня есть проблемы с наркотиками, мне должно принести пользу посещение групп. Он дал мне адрес, по которому собиралась группа в тот вечер. Туда было слишком далеко ехать, кроме того, меня кумарило. Он также дал мне адрес другой группы, которая собиралась на два дня позже и ближе к моему дому. Я обещал ему, что приеду и взгляну, что там происходит. Когда пришел этот вечер, я смертельно испугался, что мне предстоит встреча с завзятыми наркоманами, и они меня раскусят. Я знал, что я не похож на этих наркоманов, о которых пишут в газетах. Несмотря на эти страхи, я пришел на свое первое собрание. Я был одет в черный костюм-тройку и черный галстук и имел за плечами 24 часа передышки после более чем двухлетней гонки. Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, кто я такой на самом деле. Не думаю, что мне удалось хоть кого-то обмануть. Я отчаянно нуждался в помощи, и все это понимали. Я почти ничего не помню об этом первом собрании, но я должно быть, услышал там что-то такое, что привело меня туда еще раз. Первым чувством, которое я испытал в программе, был гложущий страх от того, что меня никогда не арестовывали и не госпитализировали из-за наркотиков, и поэтому у меня нет нужной квалификации, и меня могут не принять.
Через некоторое время я попал в такой штопор, от которого мне становилось всё хуже и хуже. У меня появилось много страхов: мне стало страшно и трудно общаться со своими близкими, выходить на улицу, водить машину. Я стал искать помощь. Я вновь позвонил своему знакомому из бывших, он предложил обратится за профессиональной помощью в центр реабилитации «Медицина-2000».
В течение первых двух недель в программе я дважды пытался уйти с центра. Меня больше не волновала моя квалификация, меня не волновало, буду ли я принят; меня даже не волновало то, что люди думают обо мне. Я слишком устал, чтобы волноваться. Я хотел жить, а не выживать
Не помню точно когда, но довольно быстро после того, как я сдался, у меня появилась слабая надежда на эту программу. Я начал подражать тем, кому она помогла. Я ухватился за людей которые смогли пройти реабилитацию. Мне было хорошо, я наслаждался своей чистотой впервые за много лет.
Через шесть месяцев новизна моей чистоты поблекла, и я свалился с розового облака, на котором до сих пор восседал. Это было трудно. Каким-то образом я пережил эту первую дозу реальности. Я думаю, было несколько вещей, которые работали на меня тогда: желание остаться чистым и трезвым, несмотря ни на что; вера в то, что со мной все будет хорошо до тех пор, пока я не употребляю наркотики; и люди, готовые помочь, когда я просил помощи. С тех пор начался трудный подъем в гору; я должен был работать, чтобы остаться чистым и трезвым. Я считал необходимым постоянно ходить на собрания, работать с новичками, участвовать в делах Анонимных Наркоманов , быть включенным. Мне пришлось работать по 12-и шагам так хорошо, как я только мог, и мне пришлось учиться жить.
Сегодня моя жизнь стала намного проще. У меня есть любимая работа, я счастлив со своей женой, у меня есть настоящие друзья, и я активно работаю по программе выздоровления. Этот образ жизни меня вполне устраивает. Раньше я тратил время на поиски таких людей и мест, которые могли бы сделать мою жизнь идеальной по мановению волшебной палочки. Теперь у меня нет времени на поиски волшебства. Я слишком занят. Я учусь жить. Это долгий медленный процесс. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Иногда я думаю: «Что толку?» Иногда я загоняю себя в угол и думая, что отсюда нет выхода. Иногда мне кажется, что я больше не в силах выносить жизненные проблемы, но потом Программа подсказывает мне выход, и тяжелые времена проходят.
Обычно моя жизнь очень хороша. А иногда жизнь прекрасна, прекраснее, чем когда бы то ни было. Я научился любить себя и нашел дружбу. Я начал узнавать самого себя и нашел понимание. Я нашел немного доверия и свободу, которое оно дает. И я нашел служение и узнал, что оно дает полноту жизни, которая была мне необходима для счастья.

Сергей