Превратила всё в шутку сначала, 
Поняла - принялась укорять, 
Головою красивой качала, 
Стала слезы платком вытирать. 

И, зубами дразня, хохотала, 
Неожиданно всё позабыв. 
Вдруг припомнила всё - зарыдала, 
Десять шпилек на стол уронив. 

Подурнела, пошла, обернулась, 
Воротилась, чего-то ждала, 
Проклинала, спиной повернулась, 
И, должно быть, навеки ушла... 

Что ж, пора приниматься за дело, 
За старинное дело свое. 
Неужели и жизнь отшумела, 
Отшумела, как платье твое?

А. Блок

Письмо к женщине

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.

Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...

Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ламанша.

Простите мне...
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш

***

Иногда хочется быть такой женщиной-женщиной, 
Звенеть браслетами, 
Поправлять волосы, 
А они чтоб все равно падали, 
Благоухать Герленом, 
Теребить кольцо, 
Пищать "Какая прелесть!", 
Мало есть в ресторане, 
"мне только салат". 

Не стесняться декольте, 
Напротив, расстегивать 
Совсем не случайно 
Верхнюю пуговочку. 
Привыкнуть к дорогим чулкам, 
И бюстгалтеры покупать 
Только "Лежаби". 

Иметь двух любовников, 
Легко тянуть деньги, 
"ты же знаешь - я не хожу пешком", 
"эта шубка бы мне подошла" 
Не любить ни одного из них. 
"И потом в гробу 
Вспоминать Ланского". 

А иногда хочется быть интеллигентной дамой, 
Сшить длинное черное платье, 
Купить черную водолазку, 
Про которую Татьяна Толстая сказала, 
Что их носят те, кто 
Свободен внутренне. 

Если курить, то непременно с мундштуком, 
И чтоб это не выглядело 
Нелепо. 

Иногда подходить к шкафу, 
Снимать с полки словарь, 
Чтоб только УТОЧНИТЬ слово, 
Говорить в трубку: "Мне надо закончить статью, 
Сегодня звонил редактор", 

Рассуждать об умном на фуршетах, 
А на груди, и в ушах чтоб 
- старинное серебро 
С розовыми кораллами 
Или бирюзой. 

Чтоб в дальнем кабинете, 
По коридору налево, 
Сидел за компьютером муж-ученый, 
Любовь с которым 
Продолжалась бы вечно. 
Чтоб все говорили: 
"Высокие отношения". 

Чтоб, положив книжку 
На прикроватный столик, 
Перед тем, как выключить свет в спальне, 
Он замечал: 

"Дорогая, ты выглядишь бледной, 
Сходи завтра к профессору 
Мурмуленскому. 
Непременно." 

А иногда просто необходимо быть 
Холодной расчетливой сукой. 
И большой начальницей, 
Чтоб все в офисе показывали пальцем 
И так и говорили новеньким: 

"Она холодная расчетливая сука, 
Пойдет по трупам!" 

Ну, зачем так грубо? 
И зачем же сразу "по трупам"? 
А вы, девушка, уволены - 
Кажется, я ясно ставила задачу! 

Называть красивых секретарш "дурочками" 
Прямо в глаза. 
Не потому, что дурочки, 
а потому, что красивые. 
Топ-менеджерскую зарплату 
Тратить на элитную косметику, 
И чтоб золотых карт миллион, 
С сумасшедшими скидками,
Коллекционировать современное искусство, 
Развешивать его 
По голым стенам в кабинете 
И в огромной пустой квартире, 
Где на сушилке на кухне 
Одна чашка, одна ложка. 
И две табуретки 
у барной стойки. 

Говорить мужчине: 

"Жалкий неудачник, 
То есть нет - лууууууузер!" 
Не стесняться утверждать, что мастурбация 
- дело всенародное. 

И спать с котом, 
("он же член семьи!"), 
Которого кормит домработница. 

А иногда хочется быть такой своей для всех, 
В доску. 
С короткой стрижкой. 
И красить волосы, губы и ногти оранжевым, 
И ходить в больших зеленых ботинках, 
С индийской сумкой-торбой, 
С наушниками в ушах, 
С веревочками на запястье. 
Все время везде опаздывать, 
Вопить в курилке: 
"Я такую кофейню открыла!", 
"Вы пробовали холотропное дыхание? - 
Отвал башки!" 
И чтоб аж дым из ушей. 

Захлебываться от впечатлений, 
Не успевать спать, 
Собираться на Гоа 

В феврале. 

Сидеть в офисе за "маком", 
Вокруг чтоб все увешано 
Разноцветными стикерами 
С напоминалками: "придумать подарок Машке", 
"напомнить Витьке про ужин в среду", 
"купить новые лыжи+" 

На рабочем столе чтоб фотографии детей 
В бассейне и в океане, 
Портреты собаки-Лабрадора (почившей), 
И бородатого мужчины в странной желтой шапочке. 
Быть всю жизнь замужем 
За одноклассником, 
Который за двадцать лет, представьте 
Так и не выкинул 
Ни одного фортеля. 
И мириться со всеми этими 
Друзьями, вечеринками, транжирством 
И немытой посудой. 

"Ты заедешь за мной в восемь?" 
"Конечно, зая". 

А иногда хочется побриться на лыску, 
И повязать платочек, 
Вымыться в бане хозяйственным мылом, 
Но пахнуть какими-нибудь 
Травками, 
Полынью там, или мятой. 
Научиться молиться, 
Читать жития святых, 
Соблюдать посты, 
Назвать сына Серафимом, 
Подставлять, хотя бы мысленно, 
другую щеку: 
"Ты этого хотел. Так. Аллилуйя. 
Я руку, бьющую меня 
- целую". 

Излучать доброжелательность, 
И ненатужно так 
Сиять от унутренней хармонии. 
Принести из церкви святую воду в баллоне, 
Поставить ее в холодильник, 
И когда муторно на душе - 
Ею умываться. 
И советовать мамашам: 

"Если у ребенка температура, 
Достаточно просто сбрызнуть!" 
И чтоб это действительно помогало. 

А еще ужасно хочется пойти в официантки, 
Купить накладные ресницы, 
И полное 
Собрание сочинений 
Дарьи Донцовой. 
Научиться ходить на каблуках, 
Флиртовать с посетителями, 
Чтобы они больше 
Оставляли на чай, 
Говорить: "А вот еще попробуйте "Карпаччо", 
Уж очень оно у нас замечательное!" 
Ходить в кино, 
Копить на машину. 
Бросить бармена, 
Закрутить с поваром-итальянцем, 
Висеть на доске почета, 
Как работник, раскрутивший максимальное число лохов 
На дорогое французское вино, 
Которое они сроду не отличат, 
От крымского. 
Пить сколько хочешь горячего шоколада 
Из кофе-машины, 
И уже разлюбить греческий салат. 

А что мы имеем на деле? 
Пока только 
Черную водолазку