Стихи, которые трогают душу

Римма Казакова



* * *
Быть женщиной - что это значит?
Какою тайною владеть?
Вот женщина. Но ты незрячий.
Тебе ее не разглядеть.
Вот женщина. Но ты незрячий.
Ни в чем не виноват, незряч!
А женщина себя назначит,
как хворому лекарство - врач.
И если женщина приходит,
себе единственно верна,
она приходит - как проходит
чума, блокада и война.
И если женщина приходит
и о себе заводит речь,
она, как провод, ток проводит,
чтоб над тобою свет зажечь.
И если женщина приходит,
чтоб оторвать тебя от дел,
она тебя к тебе приводит.
О, как ты этого хотел!
Но если женщина уходит,
побито голову неся,
то все равно с собой уводит
бесповоротно все и вся.
И ты, тот, истинный, тот, лучший,
ты тоже - там, в том далеке,
зажат, как бесполезный ключик,
в ее печальном кулачке.
Она в улыбку слезы спрячет,
переиначит правду в ложь...
Как счастлив ты, что ты незрячий
и что потери не поймешь.
1972

бесприданница и распутница
я святая, в огне сожженая
я та мысль что все время крутится
недоступная, обнаженная

я забытая, обреченная
королева больных, униженных
и невеста я нареченная
мест обыденных и засиженых

подсудимая и заступница
я любовница неосторожности
темных дел на душе пособница
адвокат для любой возможности

я реальность прикосновения
под ногами я шорох листьями
я та самая капля сомнения
что не делает мысли чистыми

слово - я, но и я же молчание
неприятное и глубокое
я - забытое обещание
очень нужное и далекое

столь прекрасная в беспощадности
создана я для милосердия
я и куколка для наглядности
расторопность чьего то усердия

я виновна во всех прегрешениях
и как в песне я с ветром повенчана
я взлелеяна на лишениях
бесполезно судить..

я ведь женщина

и всем известное -

С любимыми не расставайтесь!

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

А. Вознесенский

Ещё тобой не отболела
Моя усталая душа.
Ещё объятий хочет тело,
Чтоб замереть и не дышать.
И ты ещё не всё разрушил,
Не все стихи придал огню.
Но я обета не нарушу
И слов любви не пророню.
И будет тишина ночная
Как строгий стражник у дверей
Следить, как искры догорают
От пламенной любви моей.
И будет осень золотая
Стучать дождём по куполам.
И счастье будет, точно знаю,
Подарено уже не нам.
И будет странное унынье
Вливаться в душу, как прибой.
Но это всё потом, а ныне
Позволь переболеть тобой…

Анна Подкотилова

Проходят годы, забываются мечты,
Другие чувства наполняют душу.
С тобой уже не я, со мной - не ты.
Так от чего же слёзы ночью душат?
Ведь столько лет прошло от тех потерь,
Когда понять друг друга не сумели.
Я знаю, что не вместе мы теперь,
Да, знаю, знаю, только вот не верю...
Не верю в то, что не твоя жена,
Что жизнь свою с другим делю мужчиной,
Что с ним вдвоём - как будто бы одна,
Хоть и без видимой на то причины.
Не верю в то, что дети не твои
Так сладко спят в моём затихшем доме.
Не верю в то, что не было любви,
Быть может это ты любви не понял?
Не верю, что весенние цветы
Мне больше не положишь на подушку
Проходят годы, забываются мечты.
Но почему-то слёзы ночью душат...

Анна Подкотилова

Дай мне время, понять себя,
Ведь любовь – это так не просто.
Я могу умереть за тебя,
Если будет не слишком поздно.
Если ты сумеешь хранить
Ту любовь, что сейчас так свята,
Если ты сумеешь любить,
Хоть не будешь всё время рядом.
Пусть всё будет пока как есть,
Приезжай ко мне вечерами,
Позволяй просто рядом сесть,
Любоваться твоими глазами.
Мне ведь надо совсем чуть-чуть,
Обнимать тебя нежно - нежно,
На плече случайно заснуть
И рассказывать про надежды.
Дай мне время, понять любовь,
И ответить на все вопросы,
Я решила, что буду с тобой,
Но сейчас это так не просто.

Анна Подкотилова

А у тебя опять дела,
И снова город засыпает
И так сейчас мне хватает,
Любви и твоего тепла.
А за окном опять дожди,
И небо спрятано за тучи
Мы в мире этом невезучем
Не можем знать ,что впереди.
А ты опять не позвонил,
И сотни писем без ответа
Развеяло по ветру лето,
И август звёзды уронил.
Мы снова предаём любовь,
Ища с другими встреч ненужных
И в сотый раз друг-другу чужды,
Мы сердцу изменяем вновь.
И снова слёзы не в чести,
И бесполезны извиненья
И снова нам, без направленья
По сонным улицам брести.
И расставаясь навсегда,
Кричать, что чувства все распяты,
Ведь мы с тобой не будем святы
Под небом этим никогда…
Но снова будет листопад,
А после запоют метели.
И мы ещё в одной постели
Проснёмся, так, как жизнь назад…

Анна Подкотилова

когда первый раз читала...я просто рыдала..дочитать никак не могла...
сейчас читаю - плачу

Эдуард Асадов

БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ
I

Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!

Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.

В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...

Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...

- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!

О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...

II

К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.
Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно?..
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?..
Украду, если кража тебе по душе, -
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!

В. Высоцкий

спасибо.... до подкожных мурашек пробрало...

а он всё смотрел, улыбался растерянно, словно большой щенок,
прятал холодные руки в карманы, пытался выглядеть суперменом...
она говорила - не время, не место, наверное, нужен ещё годок,
а может быть даже больше. давай теперь откровенно:
ты не готов, я не готова. и нас в жестокие рамки вгоняет жизнь,
нам нужно строить, а мы пока не созрели, мы пока разрушаем...
а он про себя твердил: улыбайся, держись, держись,
и, улыбаясь, чувствовал - что-то чужое в груди мешает.
и, улыбаясь, прятал глаза от её незнакомых больших зрачков,
заваривал чай, комкал в кармане старый конфетный фантик,
и про себя твердил: а что же, где же, как же тогда любовь?
когда это время? где мы? и кто же из нас предатель?
а он улыбался, старался понять и выжить. и пахло гарью и льдом,
и черные птицы летели через её небольшую кухню.....
***
прости. давай забудем, вычеркнем все, что было потом.
давай забудем.давай забудем.давай забудем.

В твоём голосе снежность/небрежность/нежность (нужное подчеркнуть).
Любишь пряники, фрукты, конфеты, но всё же предпочитаешь кнут.
Если ты на взводе, боржоми пить поздно - стоит ловить такси.
И когда я с тобой, я то взрослый мальчик, то заводной апельсин.

Ты не женщина-вамп и почти не кошка - даже скорее ртуть.
И твой маковый запах - осадком в лёгких - если сумел вдохнуть,
Ну, а коль не сумел, то остался жив и сберёг свои сон и покой.
Ты всегда можешь взять и поставить точку чуткой своей рукой.

Ты - моё либидо/плацебо/небо. Вечный мой Казантип.
Ты легко заменяешь на время отпуска дьявола во плоти,
И резвятся в бездонных глазах-озёрах тысячи чертенят.
Но по большей части ты - вылитый ангел. Перья так и летят.

И помогут мне вряд ли антибиотики, магия или гипноз.
Мне тебя не забыть, не убить. Усилия все мои - псу под хвост.
Но хочу ли я это на самом деле? - что тут сказать в ответ,
Ведь когда я с тобой, я существую, а так - меня будто и нет.

Мария Хамзина * * *



Знаешь, а было совсем не больно - словно комар укусил, и всё... Только с тех пор я почти не помню, как ты читал для меня Басё, как ты смотрел на меня ночами, тени плясали на потолке, в стену соседи не нам стучали, мы не встречались в одной реке - дважды не вступишь, ключом вскипела, кровь не водица, верни ключи... Это, мой друг, молодое дело - страх без намерений и причин. Я не хотела ни букв, ни знаков, истин невечных горьки плоды... В каждой пустыне искал Иаков ту, что ему подала воды, если бы ты отвернулся, Боже, Лея бы стала ему мила... Впрочем, так вышло, что мы не можем. Впрочем, так вышло, что я смогла.

Я пережгла, перетёрла, пере... Перетерпела. С тех пор - живу. Тихо, ты знаешь. В какой-то мере - айсберг, оставшийся на плаву, грустно "Титаник" проводит взглядом - как ты? В легенду? А я в метро... В общем, ты понял. Цветов не надо. Спит вдохновенье в земле сырой.

Собственно, что я тебе хотела... Всё, мой хороший. Прощай, живи. Да, это я на плече сидела - тень недобитой тобой любви. Я не хранила тебя от боли, не щебетала тебе в ушко... Я не была для тебя любовью - тонким просоленным ремешком соединяла вчера и завтра, всё это, милый, такая муть. Главное, я поняла внезапно, что я устала тебя тянуть в нитку, клубком, за собой, как повод быть половиной своей судьбы... Не ремешок - оголённый провод, с красной страницы "Ах, если бы...". Так что давай, мы с тобою квиты, выставим точки над буквой "е"... Я именую тебя забытым. Вылетит птичка. Привет семье.

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи!-
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие!- у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир,-
Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

М. Цветаева

Я разлюблю тебя тогда,
Когда, взяв кисть, слепой художник
Глазниц сухие обода
Воспоминанием наполнит,
И нарисует звук листа,
Кружась летящего навстречу
Ко вкусу терпкого куста
Смородины недолговечной.

Я разлюблю тебя, когда
В воздушных замках разобьётся
Хрусталь полов и, как снега,
Печаль их на меня прольётся.
Тогда пройду , не раня ног,
По колким ножевым сугробам,
Что нанесло среди дорог.
В тот час меня забыть попробуй,

Слезой скатившись по щеке,
Упавшей на мои колени.
И капля крови на руке
Напомнит , что цветок осенний
Алел как ранняя звезда
В смородине чужого сада...
Я разлюблю тебя тогда,
Когда мне это будет надо.

(с) Варвара Пантелеева

Одиноко..-грустно..-холодно..

А тебе с ней очень холодно, должно быть.
Для неё непросто подобрать эпитет.
Эта штучка плачет, если сломан ноготь,
а того, что сломан ты, в упор не видит.

И друзья совсем не теми оказались,
кем считал их столько лет - в беде позналось...
А вокруг - лишь равнодушие и зависть,
и снобизм, и ослепляющая алчность...

"Всем плевать" - ты начинаешь в это верить...
Этот - скользкий тип, а та - эгоцентристка...
Неужели ты один способен ересь
вроде дружбы и любви принять так близко

к сердцу?!
- Нет... я той же крови, той же масти...
Как же вышло, что мы тянем друг без друга?
Потому-то и не могут встретить счастье
две разомкнутые части круга...

Туго:
одиноко..-грустно..-холодно..,- не так ли?
Очень скоро я приду тебе на помощь...
Твоя боль перетечёт в меня по капле...

Исцелившись, ты меня едва ли вспомнишь.

Ксения Крючкова

Люди привыкают ко всему
Может быть не сразу, постепенно.
Только непонятно почему
Привыкают к боли и изменам.

И к тому, что предают друзья,
И к тому, что близкие уходят…
Говорите, привыкать нельзя?
Мы и сами понимаем, вроде.

Но устроен странно этот мир –
То, что раньше было невозможно,
Незаметно принимаем мы,
Так логично, мудро, осторожно.

Ничего не поменялось тут.
Просто всем нам далеко не двадцать.

Люди привыкают и живут.
А куда прикажете деваться?

Петр Давыдов

Посмотри мне в глаза.Расплескался по донышку вечер.
Ты не бойся,взгляни на меня - мы ничем не рискуем.
Просто в сердце при виде тебя зажигаются свечи.
Ты когда-нибудь видел влюблённую дуру такую?

Посмотри мне в глаза.Я умру в тебе,лишь на мгновенье.
Да,я знаю,что глупо любовь эту в сердце беречь.
Наших судеб всегда мимолётно соприкосновенье,
Но пойми,я жива до сих пор лишь засчёт этих встреч.

Посмотри мне в глаза.Я хочу,чтоб меня ты запомнил.
И тебя буду я каждый час,каждый миг вспоминать
До того,как увидимся вновь.Я люблю тебя,понял?
Я всегда тебя жду,и ты должен об этом узнать.

Посмотри мне в глаза.В глубине отражается нежность.
Ты же знаешь,что через минуту мы вновь разойдёмся
По своим неотложным делам.Это рок.Неизбежность.
Мы с тобой нашей общей весны никогда не дождёмся.

Но пока-то ты здесь.Посмотри мне в глаза!И на плечи
Мне опустится груз недосказанности и желаний.
Ничего не останется.Только в глазах моих вечер
Твои взгляды хранит,как архив молчаливых посланий

Я сжимаю в ладони осколок.
Боли нет. Есть прозрачный туман.
Знал бы ты, как был путь этот долог,
Там, где ты был от трезвости пьян.

Знал бы ты, что не голосом звонким
Я кричала от муки в груди,
Нет, не знал ты, как лезвием тонким
Ты изрезал мне разум...Уйди!!!

Уходи! С фотографии яркой
Хватит лить синеву этих глаз...
Был мороз, а сейчас стало жарко,
Слишком жарко мне стало сейчас...

Нет! Живу и осколков не вижу.
Я живу, я живу, ты услышь!
Я ведь здесь, только голос мой тише,
Ну же, крикни! Ну что ты молчишь?

Я сегодня разбила память,
Раскрошила на сотни кусочков,
Я подумала - сможет растаять
И поможет поставить точку.

Говорят, что уйти - грех безумный,
Чем же? Может, у вас я сгожусь?
Чем поступок мой столь безрассудный?
Выньте душу! Тогда я вернусь.

вместе мы были бы морем,
а так - просто соль и вода
глупое золото моем
в волнах, где дышит звезда.

вместе мы стали бы счастьем,
а так - пустота до небес
гром разбирает на части
берег, и воздух, и лес

вместе мы были бы былью,
а так - только ложь и блажь
скука - кудрявой пылью
лезет на абордаж.

пусть даже у бога горем
напившихся из горсти,
но морем мы были бы - морем!
а будем никем. прости.